В 2021 году экономисты и члены Общественной палаты РФ Александр Галушка, Артур Ниязметов и Максим Окулов выпустили академический труд о сталинской экономической модели, который определяет выводы авторов уже в заголовке: «Кристалл роста. К русскому экономическому чуду». Выход этой книги сопровождался масштабной рекламной кампанией в провластных медиа и интернете. Видео презентации Галушки набирали миллионные просмотры. Книгу расхваливали и Зюганов, и телеведущий Владимир Соловьев.

Авторы высказывают предположение, что беспрецедентный индустриальный рост СССР между 1929 и 1955 гг. не мог быть основан исключительно на страхе, рабской силе и прочих факторах, составляющих суть сталинизма. Авторы выделяют пять собственно экономических факторов – граней «кристалла роста», - обеспечивших рост промышленной экономики СССР: 1) государственное планирование, 2) ставку на инновационные технологии, 3) специфическую двухконтурную денежную политику, 4) стремление к эффективности и 5) поддержку предпринимательства.

Анализируя эти факторы, авторы резюмируют, что сталинский «кристалл» сложился в процессе уникального совмещения социалистических и капиталистических практик, но так и не был теоретически осмыслен современниками, в том числе и теми, кто осуществлял сталинские реформы, а затем был «расколот» поколением десталинизаторов. Авторы предлагают свое описание сталинской модели в качестве рецепта для оздоровления современной российской экономики.

Работа Галушки и его соавторов использует исторические источники и учитывает достижения международной экономической мысли, отчего может показаться убедительной неискушенному читателю. Однако, как отмечают экономисты Гирш Ханин и Дмитрий Фомин, авторы «Кристалла Роста» претендуют на роль первопроходцев и попросту игнорируют множество научных трудов, посвященных критическому анализу как источников эпохи сталинизма, так и сталинской экономики в целом. Ханин и Фомин опубликовали подробную рецензию, на которую мы опираемся в этом тексте.

Прежде всего, сомнительным представляется ключевой тезис «Кристалла роста» о рекордных темпах прироста национального дохода СССР и многократном повышении уровня жизни рабочих и крестьян в 1929–1955 гг. Галушка с соавторами ссылаются на данные официальной советской статистики и говорят о неуклонном экономическом росте в 10%-14% в год на протяжении 25 лет, игнорируя острую критику этих данных, и альтернативные расчеты, оценивающие рост в 6%-7,5%. Кроме того, даже признавая реальные достижения сталинской экономики (строительство городов, появление новых отраслей промышленности, развитие науки, формирование технически мощной армии), нельзя выносить за скобки зачастую низкое качество выпускаемой продукции, огромные человеческие потери, тяжелейшие жилищные условия, голод и репрессии того времени.

Много вопросов вызывает и характеристика пяти ключевых факторов, способствовавших сталинскому «экономическому чуду». Первым из них авторы «Кристалла роста» называют государственное планирование экономики, благодаря которому велся учет ресурсов, целенаправленно выстраивались производственные цепочки, задавались нормы выпускаемой продукции.

С точки зрения авторов, разработка межотраслевых балансов и прочие инновационные инструменты планирования легли в основу развития больших экономик. Нобелевские лауреаты, начиная с Василия Леонтьева (1973), показывали, что инструменты государственной плановой экономики помогают развитию больших инновационных программ, таких как освоение космоса. Проблема в сталинской экономике, пишут Ханин и Фомин, заключалась, однако, в практическом применении процедур планирования. Дефицит необходимых данных и статистики о состоянии предприятий и запросах потребителей, трудности контроля за качеством продукции, регулярные чистки руководства Госплана порождали фантомы экономического роста, которые возникали оттого, что сотрудникам, ради сохранения собственной жизни, было необходимо громко отчитаться за выполнение изначально нереалистичных планов. Даже несомненное достоинство плановой экономики, ее целеустремленность, приносила плоды преимущественно в ограниченной сфере военной промышленности, образования и здравоохранения, едва уделяя внимание остальным отраслям и потребностям населения.

Второй фактор – это технологии: масштабный импорт - западных наработок в 1930-е гг., за которым последовало успешное внедрение собственных инноваций. Сталин инвестировал огромные средства в импорт западных специалистов и технологий, копируя зарубежные структуры в СССР. Авторы увлекательно описывают истории кооперации и технологического импорта, показывая трансформацию научно-технического прогресса СССР. Действительно, к 1950-м годам при всех негативных аспектах сталинской экономической мобилизации, модернизация дала свои плоды и даже затронула производство товаров широкого потребления.

Ханин и Фомин указывают, что необходимо учитывать сравнительные показатели. СССР действительно обгонял США в области ракетных технологий, но в десятки раз уступал по всем остальным направлениям, имея схожее по количеству число ученых и инженеров. Главными проблемами низкой эффективности были негативные мотивации плановой экономики: необходимость поддерживать объем производства, что препятствовало внедрению инноваций, которые бы его сдерживали, а также массовые репрессии ученых, про которые авторы книги забыли упомянуть.

В качестве третьей грани «кристалла роста» авторы называют двухконтурную денежную систему. Суть такой системы заключается в параллельном существовании безналичных денег, которые использовались при расчетах между предприятиями, а также в международной торговле, и внутренних бумажных денег, которыми покупатели рассчитывались в магазине. Внутренние деньги не имели рыночной стоимости и являлись своего рода условностью. Именно поэтому их нельзя было менять на валюту и на реальные платежные средства.

Эта система была и вправду инновационна, но не чудодейственна. По мнению авторов, уникальный контроль государства над деньгами создал систему «безналичной эмиссии», которая стимулировала удвоение капиталовложений в долгие проекты каждые пять лет. И вновь идеализация сталинской финансовой модели разбивается о критический подход к данным. По мнению авторов книги, государство могло создавать «бесконечные деньги», избегая инфляции, главного параметра стабильности денежной системы. Однако на самом деле, сталинская эпоха характеризуется нестабильностью цен и скачками цен в 2-5 раз. Кроме того, стимулирование производства за счет эмиссии денег и векселей было скорее присуще эпохе нэпа, чем мобилизационной экономике сталинизма.

Четвертым фактором роста сталинской экономики Галушка с соавторами называют установку на эффективность: сокращение издержек производства, рост производительности, создание материальных стимулов. При этом утверждение о последовательном снижении себестоимости продукции и росте производительности труда основывается на недостоверной официальной советской статистике и игнорирует проблему качества выпускаемой продукции.
Авторы ошибочно приравнивают практики социалистического соревнования к капиталистической конкуренции. Ударничество и стахановское движение сталинской эпохи были ситуативными явлениями, которые касались лишь производительности труда, но не способствовали повышению качества и в действительности не приводили к снижению себестоимости продуктов. Ударники часто вызывали неприязнь у других работников производства, а идея социалистического соревнования не приводила к благотворной для экономики конкуренции.

Наконец, пятая грань «кристалла» – это государственная поддержка предпринимательства, сочетание частной инициативы и общих экономических интересов. Эта неожиданная для сталинской экономики характеристика относится к двум негосударственным формам хозяйствования: промысловым кооперациям (артелям) и личным хозяйствам. Авторы книги документально подтверждают, что артели и кустари обеспечивали 80% товарного разнообразия в сталинскую эпоху, а личные крестьянские хозяйства производили от 48% до 84% продовольственных товаров по ключевым позициям.

Однако Ханин и Фомин объясняют, что эти впечатляющие цифры - результат ошибочных расчетов. Авторы сравнивают несравнимое: номенклатуру госплана и ассортимент негосударственного производства. Достоверные измерения показывают, что с 1928 по 1955 доля кооперативной промышленности в объеме производства упала с 13% до 8%, а доля личных хозяйств к 1950 году составляла лишь 4,4% от общих сельскохозяйственных угодий.
Не менее важным является то, что обе формы предпринимательства не были изначально задуманы как часть системы. Они возникли в качестве уступки, отступления от государственной экономики перед лицом экономического краха и нового голода. Малочисленные артели производили товары широкого потребления, а личные подсобные хозяйства были единственным способом выживания для деревенских семей. Причиной существования этих негосударственных форм экономики были именно недостатки советской плановой экономики.

Возникшая в околоправительственных кругах книга «Кристалл роста» стремится доказать высокую экономическую эффективность сталинизма и предлагает описанную авторами пятифакторную модель в качестве рецепта для нового «русского экономического чуда». Книга начинается с цитаты Жана Жореса «Из прошлого нужно брать огонь, а не пепел», а последняя часть предлагает идеи применения «кристалла роста» для будущего России.

Поскольку авторы основывают применение сталинских практик к российской экономике не на тотальной революционной трансформации режима, а на идее, что строгий и справедливый дядя посадит плохих и похвалит хороших, обсуждать их в деталях не имеет смысла. В воображении авторов можно создать институт госпланирования, сохраняя принципы капиталистической экономики и частной собственности, развивать инновации через централизованное управление и повысить эффективность путем государственного контроля. Рецепт «кристалла роста» - не сталинизм, реально существовавший в СССР, а вдохновленные «великим временем» консервативные мечты о патерналистском режиме, который вооружён «евразийским рублем» и применяет все лучшее из прошлого, отвергая все плохое. Однако, этот рецепт сегодня активно обсуждают, и не где-то, а на заседаниях правительства России. В последние годы в России получил широкое хождение лозунг «можем повторить», и призраки сталинизма, гуляющие по коридорам Дома Правительства, заставляют насторожиться. Ведь могут повторить.