Заброшенное нациестроительство Политические и международные условия рождения РФ помешали рождению
российской нации. То, что политологи именуют nation building, для образования, оставшегося после Союза ССР, ушло на периферию задач новой демократической власти. А тысячи мелочей, с которыми столкнулось руководство, лавируя между требованиями быстрых реформ, быстрого благосостояния и демократической идентичности, соткали сеть отношений граждан с властями под зонтиком «Российской Федерации». Была ли та вообще государством, осталось неясно. Спор о национальной идентичности – российской ли, русской ушел в диссертации. И я еще помню времена, когда способом рассмешить Путина было спросить, что он думает о национальной идее.
Я применяю выражение российская Система или
Система РФ, не для того, чтобы отличиться, а чтобы сохранить возможность что-то понять. Государственность, которую мы имеем, ведет отсчет с 1991 года - то как национальное государство, то как группа агрессивных риелторов, успешно захватившая ценную недвижимость - Кремль. Известный возглас при занятии кабинета Горбачева - «экую недвижимость отхватили!» приписывают разным соратникам Ельцина, но факт несомненен, поскольку Борис Николаевич строго возразил: «Не только недвижимость - большое хозяйство России».
Первое десятилетие новой России сопровождалось хором заверений о её близком конце. При всякой гиперинфляции, гражданской перестрелке или дефолте тема «конца России» воскресала, посвежев. В 1999 году тонкий знаток русской политики Томас Грэм прославился эссе
«Мир без России». Это сделало ему имя, и Грэм оказался советником по России американского президента Буша-младшего.
Страх финала государства преследовал российскую власть, пока призрака не спугнул Путин. Если спросить сегодня, чего так боялись тогда, большинство наотрез откажется это признать, а другие не припомнят, в чем состоял страх.
Но тогда этот страх был реальным фактором. Без него не понять отказ Ельцина сохранить статус преемника за Борисом Немцовым – ни Вторую Чеченскую войну, более жестокую даже, чем депортация чеченцев Берией. Финал России не состоялся, став неотъемлемой частью государственной риторики о национальных угрозах.
Российская Федерация - внутренне законченное образование неопознанной государственной природы. Важна эта законченность, связность Системы, без которой новая Россия не просуществовала бы и года. Ее тридцать лет полны невероятнейших импровизаций – западные наблюдатели их осуждали, а затем признавали разумными издержками модернизации. Как высказался некогда британский путешественник в Красную Россию – там я увидел Утопию, но она работает!
Однако системность налицо. Накопленные РФ управленческие, социальные и государственные ресурсы обладают некоей связностью, и сегодня связь переживает жестокое испытание войной, начатой по её инициативе. Дискурс о российском финале должен исходить из факта ее системности.
Модель, непригодная для транзита В РФ не анализируют будущее, будущим тут пугают детей. Для «послепутинских ужасов» в России» есть всегда благодарная аудитория – уйдет Путин, и нагрянут страшные силовики. Будет резня, начнется гражданская война. От России останется крохотное Московское царство. Вся эта апокалиптика просто литературщина - повседневная жизнь России гонит прочь серьезные дебаты о будущем. Социальная реальность, реальная экономика стали сродни порнографии - их не обсуждают вслух.